Артефакты:
- перстень, позволяющий Джону лучше контролировать стихию огня, такой подарок сделал принцу наставник, когда тот отправился на Север изучать драконов.
Особенные животные:
- дракон Фобос (антураж - дракон Мелеис из сериала "Дом дракона");
- лютоволк Голем, полученный Джоном еще в младенчестве по праву рождения Нигаардом.

[indent] Было так странно вернуться домой. Порой, когда путь-дорога относила меня всё дальше и дальше от родного Нордхейма, тем больше мне казалось, что я уже не вернусь, предпочтя странствия семье и короне. Но я оказался сильнее, чем думал. Полгода отсутствия, и вот, собственно, я здесь, в окружении любимых и её очень людей. Из каждого угла я только и слышу "Виллем! Виллем!", и каждому нужно уделить должное внимание, ведь, кто я такой, чтобы избегать своих обязанностей. Именно, обязанностей. Норовясь наверстать упущенное время, дорогая матушка рьяно нагружала меня теми или иными поручениями, однако, как я и ожидал, моё вымученное годами решение принять наследование престола сделало своё дело - мне удалось купить её снисхождение по поводу моего долгого отсутствия (мы с Эрлом задержались на три месяца дольше, чем планировалось), так что при личных встречах мы избегали подобных разговоров, и такой компромисс, кажется, устраивал обоих. В остальном, встреча с семьёй выдалась довольно тёплой, если не считать стычку с Ингрид. Сестра явно рассчитывала на моё исчезновение, и теперь тайно точила на меня зуб. Ей правило чувство несправедливости, мной - гнев и обида, я поспешил поставить её на место и теперь думаю, что поспешил с выводами. Что бы она ни замышляла, в нашем огромном Винигардском приплоде мы были ближе всех друг к другу. Два сапога пара: упрямые, заносчивые, готовые рвать глотки за свою семью, мы не уступили друг другу ни в сострадании, ни в жестокости. Несмотря на то, что Ингрид - прелестная женщина, унаследовавшая от наших родителей всё самое лучшее, я вряд ли пожелал бы обзавестись таким врагом. Если уничтожал недоброжелателей грубой силой, то она действовала куда изящней, не желая пачкать руки, но при крайних обстоятельствах, думаю, она не побрезговала бы искупаться в крови. Будь мы шахматными фигурами, наша партия длилась бы бесконечно, посему вместо войны мы предпочли временно избегать друг друга, и лишь за семейным столом делать вид, что всё хорошо. Эта грязь не должна выйти за пределы нашего общего с Ингрид болота, и только Фрида завязла в нем вместе с нами, однако на её счёт я ни капли не сомневался. Она не меньше нашего понимала абсурдность данной стычки и желала сохранить в глазах семьи доброе имя Ингрид. Даже короли порой идут на поводу у своих эмоций, ведь, сколько бы лет жизни не подарили боги нашему роду, сколько мудрости и великой волшебной силы не даровали на наш век, мы всё равно оставались людьми, склонными к обиде, мести и жестокости.

  [indent] В тени всех этих непонятных событий мой путь озаряла Аделина, моя дочь, единственная, самая любимая, мой лучик света. Боги, как же я по ней скучал! Её смех сопровождал меня во снах, а запечатленная в памяти улыбка освещала даже самый пасмурный день. Раньше я не понимал слов родителей о том, что они живут ради нас, но, когда в моей жизни появилась Ади, я осознал - по-другому и быть не может. Возможно, я не был для неё достойным отцом, но она стала лучшей для меня. Моя личная копия из крови и плоти своей матери, она была идеальна для меня во всём. Порой мне казалось, вырви она моё сердце из груди, я умер бы с выражением безмятежного прощения на лице. Жаль, что она не догадывается, как же я её люблю. Порой мне сложно выражать свои чувства, я не так ласков с ней, как она этого заслуживает,  но, кажется, мы понимаем друг друга без слов. Свою немногословность она тоже унаследовала от меня, но мне хватало одного лишь взгляда, тёплого и покорного, чтобы понимать, как я для неё в этом мире важен. За эти полгода она ещё пуще расцвела, такое редко замечаешь, когда видишь человека каждый день, и я уже ревностно представлял, как буду гонять от неё нерадивых принцев поганой метлой. Появление мачехи в жизни Аделины пошло ей на пользу, как бы она не сопротивлялась по-первости. И я безумно рад, что в моё отсутствие ей удалось подружиться с моей новой супругой. Элуна... она не давала моей дочери скучать. Несмотря на то, что эта женщина попросту сводила меня с ума, меня не могло не радовать то, как её полюбил мой ребёнок. Кажется, принять её в нашу семью было лучшим моим решением за последние пару десятилетий. Холодность в отношениях со мной не мешала ей весело щебетать с Аделиной за обеденным столом, у них даже появились какие-то свои секретики, пока меня не было. Не то, чтобы я ревновала, но... нет, девочке нужна была мать, а Луна с этой ролью неплохо справлялась. Но было ли всё это от её сердца? Последняя наша встреча раскрыла много карт, и я не знал, могу ли всецело доверять ей. Её разногласия с собственной семьёй могли понести за собой негативные последствия в будущем, и это настораживало. Её намерения восстановить справедливость мне оказалась не по душе. Я не претендовал на её любовь, так сложилась судьба, но мы были близки по духу, и я рассчитывал на её верность, но, пока моя мысль о том, что руками моей семьи хотят вершить чужие дела жила в моей голове, никакая верность с ней не вязалась. Мой отъезд стал испытанием для нас обоих. Я знал, что сейчас у неё связаны руки, посему смело оставил её в компании своей семьи. В нашем змеином гнезде выживет не каждый, это была своего рода проверка, которую Элуна прошла с гордо выпрямленной спиной. Не знаю, какого ей было здесь без моего общества, но к моему приезду она держалась уверенно. Более того, на секунду мне показалось, будто она всегда была частью этой семьи: холодный, уверенный взгляд, воинсивенная осанка, загадочная молчаливость - всё выдавало в ней истинного Винигарда. Нет, она была одной из нас уже тогда, когда вступила на наш порог, во мне же говорила лишь паранойя. Тогда, у ворот королевского замка, где она встречала меня вместе с доброй частью семьи, держа за руку Аделину и сердито прятала от меня глаза, я вдруг понял, как мне нехватало её общества. Теперь, когда мои предрассудки и обиды остались далеко за пределами семейного гнезда, мне было всё сложнее и сложнее убеждать себя в том, что лучше Мириэль в целом свете не было и не будет. Наши отношения стали всё больше и больше походить на некую игру. Я чувствовал, как она жаждит моего внимания, но всячески держит невозмутимое лицо, и чем дольше я ей подыгрывал своим равнодушием, тем сильнее её хотел. Я овладевал ей и раньше, но только потому, что так было нужно, а не потому, что она моя. Сейчас же, при каждой встрече, я не мог думать ни о чём другом, в голове вечно вертелись картинки её обнаженной груди и растрепанных волос, а в штанах становилось мучительно тесно, стоило ей бросить на меня ищущий внимания взгляд. Никогда не понимал, о чем она думает в тот или иной момент, но меня возбуждала эта неизвестность. В своей новой роли, в расшитых дорогими мехами и драгоценными камнями платьях она была бесподобна. Не скрывая интереса, я наблюдал за ней в общих залах, и это уже начало входить в привычку. Мне нравилось смотреть на неё, чувствовать её силу и власть над моим нутром, но при этом держать её на расстоянии. Её гнев, молча адресованный мне, заставлял мою кровь закипать, и впервые за долгое время я начал чувствовать себя живым. Милая Луна, знала бы ты, что таится за тем, что ты называешь безразличием... Конечно, сложно было говорить о любви, учитывая былое, но ещё ни одна женщина не была мной так желанна, как ты. Но чего хочешь ты? Денег? Власти? Корону? Или все же меня? Как же я устал утыкаться в стену в попытках разгадать тебя. Мы слишком одинаковы, чтоб жить правильно, как образцовая семья. Наверное поэтому я и выбрал тебя.

***

  [indent] День выдался щедрым на дела и хлопоты, так что к ночи я порядком устал. Не желая обременять себя очередными разговорами о будущем, я велел прислуге подать мне ужин в библиотеку, где провел сегодня добрую часть дня, и, пополнив силы нежной олениной, отправился в свои покои. К комфорту быстро привыкаешь, вот и я не стал исключением из правил: долгое время приходилось жить в походных условиях, так что теперь, когда я, наконец, дома, мои веки мгновенно тяжелели при мысли о мягкой пуховой подушке. Борясь с приступом зевоты, я миновал молчаливую стражу и отворил тяжёлые двери своей обители. Не ожидая никого встретить в столь личном и укромном месте, я подошёл к большим стеклянным окнам и раскрыл настежь балконые перегородки, выпуская в комнату свежий воздух, и с облегчением стянул через голову белую рубаху. Неожиданный порыв ветра, прогесшийся по комнате лёгким водоворотом донёс до моего обоняния тонкий аромат женских масел. Можжевельник и, кажется, смородина. Свойственные северу ароматы, в наших краях выбор у парфюмеров был весьма скуден, ведь, чтобы выжить в наших краях, даже растениям приходилось проявлять немалую силу воли. Тем не менее, аромат был свежим и приятно ласкал нос. От куда он? Издавна здесь не пахло ничем, кроме кедровой древесины, воска и каминной копоти. Резко обернувшись, я встретился взглядом со своей женой. Она лежала на моей постели, игриво перебирая пальцами накинутую на твоё тело волчью шкуру (на секунду я пожелал, чтоб под этим треклятым мехом ничего не было), а глаза её, словно рысьи, хищно поедали мой силуэт. И давно она здесь поджидает? Я не заметил её сразу в тусклом свете свечей, который едва касался кровати, но сейчас явно желал видеть больше. Тем не менее, я слегка нахмурился и, плавно переведя взгляд с ее тела на лицо, спросил спокойным голосом:

- Луна? Что-то случилось?

  [indent] Ясное дело, что нет. Вернее сказать, ничего важного, однако вопрос слетел с моего языка сам собой, потому что я попросту не нашёл, что сказать. Она застала меня врасплох, распластавшись на моей кровати дикой кошкой, в животе завящался тугой узел, перегоняя кровь от головы к члену,  но я не мог оставить её выходку без ответа.

- Не помню, чтобы звал тебя сегодня.

  [indent] Опять... опять эти игры. Тем не менее, я все ещё пытался рассмотреть, есть ли на ней одежда.