SANGUIS ET VINO |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » SANGUIS ET VINO » Оглядываясь назад » [11 сентября 986] Is this true?
IS THIS TRUE?
Ceridwen Nygaard & Siobhan Nygaard
Асхор, королевский замок, покои принцессы Кэридвен. 11 сентября 986 года“Вчера вечером он думал, что все-таки шанс у него есть. Вчера вечером было возможно все. Беда «вчерашнего вечера» состоит в том, что за ним всегда следует «сегодняшнее утро».”
Дышать т о б о й
С каждым в д о х о м тише боль
Если много плакать и истерить, то потом всё равно устанешь. В ночь с 9 на 10 сентября именно это и произошло - принцесса Асхора была безутешна, отказываясь принять тот факт, что её маленький уголок счастья растоптали. Кэридвен путалась в своих чувствах и не знала, что её бесит больше - обман кузена или её собственная наивность, которой воспользовался предатель. Будь Кэри осторожнее, может, её бы миновала горечь разочарования? Всей семье Нигаард пришлось вкусить предательства: отцу было тяжело, потому что смуту навела его родная сестра, матери - потому что она тоже часть этой семьи и что тяжело для оной, то отражается и на королеве, принцам и принцессам тоже приходилось досадовать, что под носом у венценосных особ всё это время в юго-восточном герцогстве вынашивали план свержения их семьи. Кэри же страдала не только поэтому, но и потому, что успела подпустить Хайнриха слишком близко к себе. Достаточно, чтобы теперь рыдать, точно жизнь полетела под откос и вот-вот закончится.
Она не ела весь следующий день после ареста Хеллстрема. Приказывала только принести ей вина, всякий раз как служанка приходила позвать леди к трапезе. А выговориться сейчас, как ей казалось, принцесса могла лишь своей самой верной и молчаливой подруге - почти двугодовалой лютоволчице Дейдре, которую Кэридвен под присмотром старшего псаря старалась воспитывать и обычно гоняла с хозяйкой постели, а тут охотно пускала, зарывалась пальцами и лицом и густой мех и слушала, как подруга тяжело дышит, вывалив язык. Деечке нравилось спать на постели рядом с хозяйкой, но псарь заверил её, что потакание такому желанию породит отсутствие послушание у зверя. Сейчас на это было так наплевать, ведь с Дейдрой переживания становились уже не такими одинокими. Та облизывала руки и лицо принцессы, слизывая солону влагу и выступая самым внимательным слушателем.
Однако следовало ожидать, что после ещё одной так себе ночи и отказа позавтракать, голодовка, как и пьянство, не останутся незамеченными. Королевского лекаря Кэридвен отослала, заверив того, что с её здоровьем всё в норме и что она не нуждается в осмотре. Но точно так же отослать родную мать-королеву или брата-близнеца в любом случае не вышло бы.
На утро кувшин вина не принесли. Видимо, уже распорядились не спаивать принцессу на голодный желудок. Так что горевание продолжалось уже на протрезвевшую голову и с кругами под глазами после беспокойной ночи. Рядом с ней тихо лежала Дейдра, тыкаясь мокрым носом в руку Кэри, когда зашёл Логан, предварительно постучавшись. Он распорядился на кухне собрать ему на поднос яства, чтоб он сам отнёс сестре перекусить, раз та ушла в отказ выходить из покоев. Его Кэридвен, само собою, пустила внутрь, но поднос сказала оставилить на столике. Беседа у них тоже не клеилась, хотя у принцессы не имелось привычки прятать сердце от родного брата. К счастью, Логан всегда был чутким - настолько, что многим мужчинам впору позавидовать деликатно и и поучиться. Заместо расспросов близнец просто обнял её, прижимая к себе и гладя по смоли длинных чёрных волос. И уже за это Кэри была благодарна - немая поддержка не помешает, но рассказывать, во всяком случае брату, о том, что на самом деле так гнетёт её, леди ощущала себя совершенно не готовой.
Уговорившись, что сестра попробует поесть, Логан оставил её. И девушка была уверена, что совсем не случайно, ведь вскоре в покои принцессы впорхнула рыжеволосая прозорливая психотерапия в лице дорогой матери.
- Здравствуйте, матушка. - учитывая, что кое-что не спускался к завтраку, то и не приветствовал сегодня членов семейства. Такого бардака в покоях Кэридвен давно не царило: постель явно не меняли и не заправляли, на простыне собралась уже горка платочков, принцесса даже не трудилась расчесать свои волосы гребнем - хорошо, если их не придётся теперь выстригать. На прикроватном столике стоял таз с водой для умывания - и это со вчерашнего утра.
- Извините... Тут такой беспорядок...
Отредактировано Ceridwen Nygaard (2023-11-21 22:42:52)
thnx, john & mommy
Стоя на просторном балконе, что прилегал к опочивальне короля Асхора, Шивон куталась в теплый платок, рассматривая серо-синее, волнующееся море. Погода будто менялась под влиянием настроения Эддарда, который был хмур и серьезен, как та самая снежная туча, что часто приходит в столицу с севера. Здесь, в Явле, лето короткое и не особенно теплое, однако в этом году сентябрь начинался солнечно и ласково, ровно до того самого рокового дня.
— Родная сестра…— все сокрушался Нэд, упираясь руками в каменные перила балкона и разочарованно качая головой. Ветер трепал его немного лоснящиеся от жира волосы, чем он лишь сильнее напоминал королеве ее собственного отца. Он вновь завел разговор о предательстве, которого не ожидан, и Шив погрузилась в собственные мысли, понимая, что прослушав эту повторяющуюся по кругу тираду вряд ли что-то потеряет.
Он всегда хотел видеть лучшее в людях. Наверное отчасти по этой причине их брак с совершенно противоположной на характеру дочерью короля Адрариа сложился так…удачно? Не во всех смыслах, конечно, однако по части взаимопонимания точно. Шивон же наоборот имела привычку ожидать самого плохого, она интуитивно хорошо разбиралась в людях, и всегда замечала эту туманную дымку, что витала вокруг людей злых, подлых и жестоких.
С принцессой Имхейр у юной тогда королевы складывались хорошие отношения. Выжившая сестра короля Асхора, что вместе с матерью пережила весь страх и ужас того страшного бунта, сама была выдана братом замуж против воли, хотя умоляла того не поступать так с ней, потому прекрасно понимала, что переживает Адрарская принцесса, отправленная в чужую страну для женитьбы с принцем, и ставшая по итогу супругой мужчины, что на 19 лет был ее старше.
Однако чем взрослее становилась Шивон, чем сильнее привязывалась она к королю, тем тоньше становилась их связь с Имхейр. Тогда Нигаард не могла понять, не могла увидеть картину целиком. Сейчас она понимала. Попав под влияние мужа, Имхейр уже тогда пыталась настроить новенькую при дворе принцессу против «бесхребетного» короля. Но урожденная Лакруа никогда не отличалась покладистым характером, и предпочитала жить своим умом, делая собственные выводы, да и Нэд ценил свою новую игрушку, стараясь произвести на нее максимально хорошее впечатление. Потому попытки принцессы не принесли плодов, и она предпочла отступить, чтобы случайно не выдать своих мыслей и планов.
Когда же Эддард казнил за измену ее мужа, принцесса и вовсе закрылась в себе, озлобившись на весь мир. Это было не удивительно, однако Нэд не считал это опасным, и от попыток жены что-то ему доказать только отмахивался, не желая видеть очевидное. У Шивон же были связаны руки, без поддержки короля она мало что могла сделать, разве что держать руку на пульсе, да быть готовой к любым последствиям.
— Ты была права. — констатирует Эддард, касаясь локтя жены своей рукой, вырывая ее тем самым из пучины собственных размышлений. — Надо было тебя послушать. —
Она поджимает губы, задумчиво качая головой. Рука ее, прежде придерживавшая платок, отпустила легкую ткань, которую тут же подхватил ветер, и потянулась к руке короля, а тонкие пальцы сжали его ладонь в знак поддержки.
— Это было невозможно, ваше величество. Вы слишком добры и преданы своей семье, чтобы поверить в такое. Они воспользовались этим, но потерпели неудачу, потому что не учли, как много в этом королевстве тех, кто ценит эти ваши качества, и не пытается использовать их себе во благо. Однако… — Шивон запнулась, отводя глаза. Она не была уверена, что стоит озвучивать то, что непрестанно ворочалось у нее в голове, без труда предугадывая реакцию мужа, однако все ее естество буквально кричало, что сейчас самое время рассказать мужу о собственных переживаниях.
— Что? Что тревожит тебя, говори? — нетерпеливо поторопил ее король, стараясь поймать глазами ее взгляд до тех самых пор, пока она не повернула голову и не посмотрела на него в упор. Во взгляде ее читались неуверенность и боль.
— Мне кажется, что ваша матушка тоже была в курсе планируемого мятежа. — произнесла она, уже на втором слове осознав, что подходящего момента для этого разговора похоже не будет никогда. Смерив ее сердитым взглядом, Нэд тут же забрал у королевы свою руку, и отвернулся, вновь упираясь грубыми ладонями в перила.
— Она сказала, что ничего не знала, и я верю ей. На этом вопрос закрыт. —
Голос короля прозвучал грубо и строго, он явно давал понять, что не желает продолжать этот разговор. Впрочем, сама Шивон тоже не собиралась здесь оставаться. Завести ее было совсем не сложно, она вспыхивала так же быстро, как сухая кора, на которую попал горячий уголек, и сейчас поведение короля в момент возмутило ее до глубины души. Вот только что он признал, что она все эти годы была права насчет принцессы Имхейр, и уже через секунду вновь превратился в упертого барана, не желающего видеть очевидного.
— Отлично. — бросила королева в сторону супруга, и резко развернулась, спешно покидая его покои. Оказавшись в коридоре, в окружении своих служанок, Нигаард на мгновение остановилась, раздумывая о том, куда собиралась отправиться дальше.
— Госпожа. — тихо позвала Хельга, ее самая близкая и преданная прислужница, и Шивон обернулась на нее, ожидая продолжения. [u] — Принцесса Кэридвен сегодня вновь отказалась от завтрака, и покоев своих не покидала. Принц Логан недавно собственноручно принес ей еду, но на сколько я могу судить, и его попытка не увенчалась успехом. — [/b]
Королева нахмурилась. Она могла понять, что предательство близкого человека может стать настоящим ударом, особенно для детской, еще не вполне сформировавшейся психики. Однако поведение старшей дочери, страдавшей в собственных покоях не первый день, в купе с громогласной пощечиной, что Кэри отвесила предателю, когда того задержали и привели в замок, заставляли странные подозрения закрадываться в голову Шивон.
Развернувшись, Нигаард своей привычной уверенной поступью зашагала в сторону комнат принцессы Кэридвен, сопровождаемая своими фрейлинами и служанками. Без стука она вошла отворила двери в покои дочери, оставляя всю свою свиту ждать в коридоре, застав Кэри, естественно, в кровати. Бросив взгляд на нетронутый завтрак, Шивон перевела его на принцессу, не упустив из виду кончено и блохастую волчицу, что также нежилась на королевских перинах. Платок, что к тому моменту уже слабо держался на плечах, и норовил соскользнуть, она плавным движением стянула вниз и опустила вместе с рукой, накрывая ее второй ладошкой и складывая руки перед собой в замок. Привычная для Нигаард поза, не дающая до конца разобраться в ее истинных эмоциях, и легкая улыбка, что пока еще присутствовала на лице королевы, могли произвести впечатление о ее хорошем настроении, однако это была лишь маска.
На извинения дочери королева лишь качает головой.
— Удивительно, как ты умудряешься устраивать беспорядок, не вставая с кровати. — произносит она спокойно, медленно подходя ближе и останавливаясь в шаге от постели дочери.
— Я хочу знать, что происходит, Кэридвен. Объяснись. — спокойным, и все-таки не терпящим возражений тоном требует ответа Шивон.
Дышать т о б о й
С каждым в д о х о м тише боль
Принцесса Кэридвен, может, и была ещё очень юна и неопытна и многого не могла просчитать наперёд, но в отсутствии бытовой логики первую дочь королевы Асхора сложно было обвинить. Второй день проводя совершенно непривычно для себя, в четырёх стенах, в клетке из своих переживаний, леди понимала, что это, во-первых, не останется незамеченным, а, во-вторых, без последствий. Но в ней ещё не имелось той железной выдержки, что помогала её матери сохранять лицо даже в самых абсурдных, омерзительных или неожиданных ситуациях. И дабы то, что кипело внутри, точно в котле с ядовитым варевом, не выплеснулось совсем не куртуазно и не манерно в коридоры королевского дворца, Кэри предпочла пытаться напиться, общаться со своей лютоволчицей и много плакать. Все эти пункты совершенно её не красили, и когда девушка подходила к большому зеркалу в пол в золочёной оправе, перед которым частенько красовалась, примеряла новые наряды и украшения, то видела не прелестное юное создание, мечту принца любого государства, а, может быть, и короля, но побитую шавку, которую вначале залюбили, а затем вышвырнули в канаву. Было тошно, что ей это так поперёк горла, что аж хиреет, было так гневливо и озлобленно на Хайнриха и его суку-мать, что хотелось такой вот растрёпой вбежать в рабочий кабинет к отцу и потребовать, чтоб дорогой самодержец принял решительные меры и немедленно казнил всех, кто стоял во главе заговора. В том числе и своего племянника. И в то же время в глубине души Нигаард понимала, что даже если последний Хеллстрем понесёт заслуженное наказание, угодив в руки палача, ей от этого легче не станет. Возможно, даже хуже сделается.
- Не тот талант, которым я горжусь. - невесело ответчает принцесса, вставая к королеве ровно лицом к лицу, при том стараясь держать спину прямо - тяжёлое занятие для той, кто посление два дня предпочитал возвращаться к истокам и принимал зачастую эмбриональное положение, обнимая свои же колени. Улыбку прибавлять не стала, хотя матушкина не вселяла надежд, что тут состоится спокойный разговор по душам, а не выволочка с требованием немедленно привести себя в порядок и заканчивать спектакль. Не потому, что Кэри в свои скромные лета читала людей, как книги, а потому что не первый год живёт под этой крышей и видела Её Величество в очень разном настроении. В том числе имела честь лицезреть разгон от женщины с ледяным спокойствием и железным самоконтролем до фурии, которая порвёт тебя на куски покруче дракона. Разгон, поверьте, минимальный. Вжух и вы крупно попали. Зато тормозной путь зачастую тоже короткий. Если переждать бурю - есть шанс умереть не сразу.
Стоит Шивон задать вполне закономерный вопрос-требование, и тёмные глаза её старшей дочери утыкаются в пол прямо перед собственными туфлями, хотя её с подстольно-пешкодрального возраста учили, куда нужно смотреть, когда к ней обращаются и когда говорит сама. Врать родной матери бесполезно, вот уж кто в самом деле и чуйку имел почище, чем у гончих на лисицу, и ко всему ещё хорошо знала своих чад. Сделать вид, что ничего особенного не происходит, не выйдет. Но говорить всё как есть... Кэридвен вдруг во всех красках представила, как станет в глазах матери не радостью и гордостью, малолетней шлюшкой, которая переспала ещё и не с кем-нибудь, а с тем, кто их предал, кто желал смерти её отцу и матери, братьям и сёстрам. И ей самой. Хуже сценария и не придумаешь. Кэридвен оступилась, доверившись Хайнриху почти безоглядно и поплатилась за это. А отданное уже не воротишь, как и не отмотаешь время обратно, чтобы что-то изменить в череде решений, которые привели принцессу к этому моменту.
- Я... - немного севшим голосом начинает леди, отходя к своему прикроватному столику и, взяв гребень в руки, начиная предпринимать так-себе-попытки привести хоть одну часть своего облика хотя бы в относительно приемлемый вид, - ... не ожидала от него. - наконец-то выдыхает Нигаард, - Мы успели найти общий язык с Хайнрихом. - девушка всё же решается прояснить ситуацию, но покамест аккуратно, ведь до сих пор их с Хеллстремом тайну, кажется, никто не сумел раскрыть, - Почти так же, как у нас с Логаном... Большая редкость. - близнецы были неразлучны, оттого и теперь старший брат не оставлял её в беде, хотя и не успел достаточно замотивировать прекратить затворничество до сего разговора. И Кэридвен совершенно не случайно выразилась "почти", де факто вкладывая в простую фразу двойной смысл. Для непосвящённого человека это выглядит простой констатацией факта того, что ближе близнеца у Кэри никого нет, потому новый друг несколько не дотягивал, хотя и был близок. На деле же куда как важнее было скрытое дно - "почти" заключалось в том, что пускай уровень духовной близости сложился практически одинаковый что с Логаном, что с кузеном, лишь последний перешёл черту и прибавил к единству духа единение плоти.
- Его предательство горчит разочарованием. И в нём, и в себе.
Кэридвен, по чести сказать, не ведала пока что, где сыщется панацея от её душевной боли, терзаний, обиды на мятежного герцога и на себя саму, но помнила, что мама некогда сама говорила, что сердце женщины - океан, полный тайн. И мужчин неизбежно влечёт постичь их, даже с риском напороться на скалы безразличия. Вот, похоже, что для некоторых леди их собственное сердце - одна большая тайна. Отзывается на чёрт знает кого и шут его разберёт, по какому принципу.
- Матушка, - внезапно голосок принцессы стал оживлённее, в нём затрепыхалась недобитой перепёлкой надежда. Кэри пришла к выводу, что ей всё же нужен совет более мудрой женщины, - Вам знакомо чувство... когда совершаешь что-то по сути своей постыдное, но вначале не ощущаешь за собою вины, более того - наслаждаешься... а потом вина тебя всё же настигает?
thnx, john & mommy
— Никто не ожидал. — лукавит Шивон, отвечая на слова дочери. Ее поведение, ее опущенные глаза, попытки спрятаться даже здесь, на виду, не сулят ничего хорошего, и сердце королевы предательски сжимается, ожидая подвоха. Но она не спешит, старается не делать собственных выводов, давая дочери возможность высказать то, что скопилось у нее на душе.
Супруга короля Эддарда никогда не позволяла себе впутывать детей в семейные дрязги и государственные неурядицы. Ни ее недопонимание с братом, ни споры с Нэдом, ни ссоры с Имхейр не становились достоянием общественности, и не совершались перед Логаном, Кэри или еще более младшими чадами. Не потому, что они не способны были понять, в их способностях королева нисколько не сомневалась. Просто она не хотела рушить для них образ их собственной семьи, заставляя принимать чью-то сторону. Ее собственные отношения с теми или иными венценосными особами уже скорее всего было не изменить, но ее дети не должны были становиться орудием в чьих-то руках или спорах. Именно по этой причине она не станет признаваться дочери, что ожидала чего-то подобного. Именно по этой причине она не скажет ей того, что сказала королю всего несколько минут назад. Если уж предательство кузена и тетки стало для принцессы таким потрясением, разве стоит открывать ей глаза на то, в каком прогнившем изнутри мире все мы на самом деле живем?
— Я понимаю. — вздыхает Шивон, качая головой. — Твой отец тоже очень разочарован случившимся. Все мы шокированы, но для него этот удар, пожалуй, самый серьезный. Его предала родная сестра, та, кому он много лет назад спас жизнь, а после старался делать все, чтобы обеспечить ее счастье. —
Немного помедлив, королева сделала несколько шагов вперед, к постели дочери, останавливаясь возле резного ее подножия и стараясь отыскать глазами взгляд Кэридвен.
— И все-таки король не валяется в постели, отказываясь от еды и заливая свое разочарование вином с самого утра. —
Королева не задает прямого вопроса, но он немым укором повисает в воздухе, не позволяя забыть о нем или перевести тему. Ее голос звучит спокойно, даже сочувственно, она не может игнорировать тот факт, что ее дочь страдает, и это видно невооруженным взглядом. И все-таки сомнения и подозрения терзают материнское сердце, она не хочет верить в почти очевидное, стараясь уговорить себя принять правду в любом другом допустимом варианте, только не в том самом.
Когда же Кэри, вдруг будто встрепенувшись, задает свой вопрос, сердце королевы предательски пропускает удар. Отчасти оттого, что самой ей прекрасно знакомо то самое чувство, ведь ее роман с собственным пасынком длится уже не первый год. А отчасти оттого, что все ее попытки убедить себя в невинности собственной дочери буквально разбиваются вдребезги от тех слов, что произносит юная принцесса.
— И в чем же твоя вина? — глухим, охрипшим от волнения голосом спрашивает Нигаард. Мать всегда говорила ей: не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы. Но она никогда не умела следовать этому правилу, будто специально издеваясь над собственным душевным спокойствием. Она попросту не могла иначе. Возможно, Женевьеву Лакруа устраивал подобный стиль жизни, но сама Шивон мириться с таким положением дел никогда не хотела. Она должна была знать правду, какой бы жестокой или страшной она не была, ведь только зная ее человек может подготовиться к ее последствиям. Что впрочем сейчас и хотела сделать королева, выжидающе глядя на собственную дочь.
Дышать т о б о й
С каждым в д о х о м тише боль
У принцессы Кэридвен не имелось привычки подозревать семью в подлых замыслах, и в это понятие, увы, до недавнего времени входил и Хайнрих Хеллстрем, тогда как, кстати, дети отца от первого брака - нет, во всяком случае, не в полном составе. Поболее прочих Кэри импонировал принц Джон. Её матери, кстати, тоже. Так что, возможно, не зря её матушка сохраняла эту хрупкую иллюзию. Только теперь она сама стала обрушаться - вот и первый кусочек откололся вполне самостоятельно. Возможно, Его Величеству хватит твёрдости духа, чтобы покарать предателей, несмотря на то, что они одной крови, по всей строгости. Но для Кэридвен это не отменит того, что уже произошло между нею и кузеном. После такого грешно вообще усомниться, что именно в этом королевском потомке особенно буйно играет кровь де Ларида, славных своими инцестуальными союзами.
И она понимала, что на фоне прочей семьи, члены которой переживали этот удар каждый по-своему, но никто - затворничеством и голодовкой, её поведение выглядит как минимум подозрительно. Разумеется, принцесса не могла участвовать в заговоре против собственной семьи. У неё даже не имелось мотива, ведь леди вела счастливую жизнь - многие девушки схожего классового положения могло бы позавидовать. А вот в том, что она потеряла несколько больше, чем просто кузена и друга, товарища по прогулкам и забавам - да, таким поведением Кэридвен рисковала себя выдать. В присутствии матери это стало особенно ясно.
Заведя длинную смоляную прядь за ухо, Кэри понимающе покивала в ответ на то, что сердце её отца предательство родной сестры резануло больнее ножа. А вот на неоспоримый факт того, что при этом король не впал в депрессию, леди лишь вновь поджала губы. Его Величество, во-первых, мужчина - из них в принципе редко кто демонстрировал свою слабость что публично, что порою и перед близкими. Быть сильными - это по крайней мере выученное в их случае. Во-вторых, её отец - король. Его выдержке в целом можно было лишь позавидовать. Матушка умела идеально хранить лицо, но даже у неё были случаи, когда маска холодной вежливости сползала, уступая место вскипевшим эмоциям. В этом, кстати, дочь пошла в неё. Но ведь королева пришла сюда не для того, чтобы они посоревновались в остроумии и увёртливости. Тем более, что затворница и не пыталась толком ни уклониться от разговора, ни выстроить вокруг этой ситуации ложь-прикрытие. Перед отцом, скорее всего, так бы и поступила. Но не перед матерью. Не перед той, кому могла доверить свои тайны. И сегодня рискнёт это сделать снова, даже если тем самым навлечёт на себя родительский гнев.
Так что вовсе не подбирание слов помягче стало причиной паузы после заданного Её Величеством вопроса. Причиной было то, что высказать вслух всё, что лежало на сердце, оказалось тяжелее, чем думать или просто рыдать в свою лютоволчицу. Та, кстати, стоило Шивон лишь подойти к кровати, тут же ретировалась, пока не согнали.
- Моя вина в том... - губы поджались сильнее, становясь почти тонкой ниточкой, а затем разжались, потому что говорившая силилась не зарыдать в самом начале своей исповеди, - ... в том, что сердце своё доверила не тому. В том, что за чистую монету принимала все его клятвы и намерения. В том, что обманута я теперь не только как кузина... но и как женщина. - рука сама собою схватилась за воздух где-то перед собою. Отчаянно хотелось напиться до беспамятства. Но позволить себе леди смогла лишь осесть на постель, на сей раз держа спину прямо, вопреки тому, что хотелось кульком на неё повалиться. Она лишь поднимает на мать взгляд, полный слёз и боли, потому что действительно сожалела о случившемся. Нет, не потому, что отчаянно хотела оставаться благовоспитанной. Скорее всего, окажись Хайнрих в самом деле честен в отношении своих чувств к ней, и у Кэридвен ни один мускул не дрогнул и дальше вкушать их страсть полной ложкой, совесть бы так и молчала. Но он забрал её чистоту, вскружил голову и затем своим мятежом втоптал это всё в грязь, ясно дав понять, что для него на самом деле имеет значение, - Я подвела Вас и отца, матушка... Простите меня.
thnx, john & mommy
Королева Асхора никогда не отличалась терпеливостью. С самого детства она была требовательной и живой, и не важно, шла ли речь об играх, учебе, или ссорах с братьями и няньками. Она ненавидела ждать, особенно когда все ее естество требовало ответных действий прямо здесь и сейчас. Конечно, когда пора юношеского максимализма прошла, а Шивон стала старше, она научилась сдерживать свои эмоции, когда того требовали обстоятельства, ведь прослыть истеричной королевой ей совсем не хотелось. Да и появление детей научило молодую женщину терпимости, что уж тут греха таить. Однако даже не смотря на внушительный опыт и самоконтроль, оставаться невозмутимой сейчас ей было чертовски сложно.
Кэри будто собиралась с силами, чтобы ответить на вопрос матери, а в душе королевы тем временем вихрем бушевал ураган. Было вполне очевидно, что страдания дочери связаны не с одним лишь известием о предательстве тетки и кузена, даже если предположить, что Кэридвен была самой нежной из детей Нигаардов, хотя на деле это было совершенно не так. И Шивон было страшно представить себе, во что ввязалась ее дочь, и по какой причине она сделала то, что сделала.
Нетерпеливо подернув рукой и поведя плечом, Шив поджала губы, а пальцы ее взялись перебирать расшитую ткань собственных юбок. Она уже было втянула носом воздух, чтобы вновь поторопить дочь, но Кэридвен начала говорить, и Шивон замерла, затаив дыхание в ожидании подтверждения своих самых ужасных подозрений. Однако в словах Кэри не было признания в сговоре или предательстве своей семьи, там было что-то совсем иного рода, и сначала королева даже испытала облегчение. Но когда через пару мгновений к ней пришло осознание, слова дочери удобно расположились в голове, разворачивая перед взором матери полноценную картину, Нигаард охнула, а в глазах ее заблестела гроза.
— Ты…он…сукин сын…что все это значит? — Королева не сразу смогла подобрать слова, ведь не смотря на то, что идя сюда, она готова была услышать то, что ей не понравится, новости подобного рода стали для нее настоящим громом среди ясного неба. Наверное ни один родитель не готов принять тот факт, что его ребенок - уже не чистое, непорочное дитя. И пусть Шивон никогда не отличалась особой высоконравственностью, и детей своих учила скорее ценить свою значимость и нести себя в мир, чем оставаться целомудренными, да и близнец Кэри еще некоторое время назад начал свою половую жизнь, от дочери Шив такого не ожидала. Да еще и с собственным кузеном!
— О чем ты только думала, Кэридвен? — взревела наконец королева, полностью сложив в уме всю мозаику, пестрящую ужасными последствиями неосмотрительного выбора дочери. — Как ты могла отдать свою честь вот так, без раздумий, просто потому, что у тебя что-то где-то зачесалось?! Разве я не говорила тебе о том, кто ты? Разве не объясняла, чего ты достойна, и что обязана помнить? Ты хоть понимаешь, какие последствия могут быть у твоего идиотского поступка? Даже если не брать в расчет тот факт, что это инцест, да еще и с предателем целого королевства! О, боги, будьте великодушны… —
Шивон почувствовала, как у нее темнеет в глазах, и, пошатнувшись, и, пошатнувшись, приложила ладонь ко лбу, отворачиваясь от дочери и отходя к окну, где можно было облокотиться о стену, найдя в ней поддержку.
— Теперь любое твое замужество может оказаться позором для всей нашей семьи. А если отец узнает, что его дочь спуталась в его племянником, который пытался убить его самого и захватить власть…—
Шивон не на долго замолчала, осмысливая все то, что так внезапно стало очередной проблемой. Что-что, а в своей дочери она была уверена, даже не волнуясь о том, что Кэри принесет ей какие-то хлопоты, особенно в сравнении с ее братом-близнецом. Как же она ошибалась.
— Имхэйр знает о ваc? — уже более спокойным, усталым и полным разочарования в сложившейся ситуации голосом спросила королева и, немного помедлив, обернулась на дочь, устремив на нее требовательный взгляд.
Дышать т о б о й
С каждым в д о х о м тише боль
Даже самый беспроблемный и послушный воле родительской ребёнок может доставить хлопоты. И тем более, если дитятко-то с огоньком, подстать матери. Кто знает, сложилась бы эта тайная история с кузеном, если бы принцессу, вступившую в опасную бурногормональную пору, бдительно пасли. Известно было доподлинно лишь то, что ни характер, ни чувства, ни возраст не станут для принцессы достаточным оправданием за потерю девичества. Особенно перед строгим взором матери, которая всё же в первую очередь королева и оценивает этот поступок как минимум с точки зрения дальнейших перспектив дочери. Перспективы складывались так себе. Теперь ей точно стоит избегать брака с выходцами из государств, где принята традиционно консумация брака в присутствии свидетелей. Кэри и раньше это казалось скорее унизительным, но теперь она имела вполне конкретные причины избегать такого союза. Ведь от позора будет уже не отмыться.
Однако в этой комнате на самом деле Её Высочество страдали не из-за потери чести, а потому что ей сердце разбили. Но, разумеется, в рамках её долга принцессы это имело малую значимость. Потому, уже не особо пытаясь противостоять подступившим слезам, леди позволила им просто течь, с трудом сдерживая сопутствующие мимические изменения и звуки. Рыдать, точно ей шесть, перед матушкой совершенно не хотелось. Это уже будет полная дескредитация самой себя.
Гнев королевы обрушился на Кэридвен, подобно внезапно налетевшему на лодчонку шторму. Матушка даже засквернословила, что случалось крайне редко. Кэридвен знала отличную тактику в этом вопросе. Во всяком случае, первично точно следовало держать язык за зубами. С неё был спрос - нынче дочь для матери вестница дурных новостей, и за то первым наказанием будет выговор, но этим, конечно же, дело вряд ли ограничится.
Принцесса, будучи по жизни натурой любопытной, спрашивала у придворного мага как-то про Ксафию. Ей самой ход туда был скорее закрыт - разве что по городу побродить, а вот в знаменитый Иранубат кого попало не пускают. Так вот рассказал он ей, что есть в тех землях воды какие-то дивные и что тамошние маги пуще глаз своих берегут это место. Дескать, дюже волшебное и может что-то угодно как будто обновить. Но более Кэри было ничего не известно. И даже если бы чудо-воды могли помочь в деликатном положении леди, обращаться принцессе с таким вопросом станет как минимум подозрительным. Да и не факт, что всем этим учёным мужам и женщинам окажется дело её беды, даже если речь будет идти о сделке. И неясно, как эту сделку проворачивать без родительских ресурсов, а король, матушка права, уж точно дочь по голове за случившееся не погладит.
Когда родительница пошатнулась - столь сильно её шокировало известие и об инцестуальной связи Кэридвен, и о самом факте связи - Нигаард было подорвались с постели, чтобы поднести хотя бы воды матери, но та уже отвернулась и отошла к окну. Она принесла королеве проблемы, но теперь они по сути их общие, потому что Шивон Нигаард, само собою, не допустит, чтобы на семью легло позорное клеймо по причине распущенности одной конкретной девицы. Но вместо какого-то приказания, вроде, будешь под домашним арестом, пока я не решу, что делать с тобою и с той кашей, которую ты заварила, Кэри был адресован лишь один вопрос. И девушка аж прекратила плакать, лишь на щеках продолжала блестеть солёная влага.
Честно говоря, когда эта история начиналась, они с Хайнрихом поклялись беречь тайну как о чувстве, так и об интимной связи. Но если кузен лгал ей насчёт чувств, то как можно быть уверенной, что не обманывал и во всем остальном? А что, если тётушка Имхэйр не просто знала, но и одобрила, подтолкнула сына к этому?.. Теперь любые слова, произнесенные меж несостоявшимися влюблённым, нужно было ставить под сомнение и делить пополам.
- Я не знаю... - сюпнув тихонько носом, созналась леди, - Уговор был хранить тайну ото всех, но цена ему - грош. Не удивлюсь, если идея о связи со мной исходила от тётушки, а Хайнрих был лишь исполнителем.
Кэридвен всё же отошла к столику, где стоял графин с водой, и щедро плеснула его содержимое в кубок. С ним же подошла к матери, протягивая. И стоило лишь родительнице дотронуться оного, как рука дочери коснулась её собственной. Принцесса смотрела ей прямо в глаза, не стремясь разжалобить заплаканным видом - это безотказно работало разве что с отцом и братом. Просто когда хочешь сказать что-то важное, собеседнику следует смотреть в глаза.
- Клянусь Вам, матушка, что всеми силами старалась не забывать данных Вами мне уроков. Что я силилась беречь девичью честь, памятуя о своей значимости для семьи и государства, о своём долге. Я просто... - тяжёлый выдох. Думать о своих чувствах и проще, и невыносимее одновременно. Проще, потому что произносить зачастую ещё тяжелее. Невыносимее, потому что порою они рвут грудную клетку изнутри и готовы вырваться криком. Кричать на мать - крайне дурная идея. Особенно если речь о Шивон Нигаард.
- Я влюбилась, мама.
Оба века опустились на глаза, но ни во мраке, ни в свете дня нет спасения от самой суровой и жестокой вещи в этом мире - фактов. Обе ладони тоже накрывать глаза брюнетки и заодно часть лица, и вот теперь её начинает даже потряхивать. Несмотря на долг, в это мгновение чувство об оном молчало. И гораздо больнее были обман и предательство со стороны мужчины, которого полюбила и которому хотела подарить себя.
thnx, john & mommy
Вы здесь » SANGUIS ET VINO » Оглядываясь назад » [11 сентября 986] Is this true?
