SANGUIS ET VINO |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » SANGUIS ET VINO » Оглядываясь назад » [начало весны 979] То, что вы затеяли, – безумие
То, что вы затеяли, – безумие
Антарес, Тристан и Пабло
Королевство Белегаэр, герцогство Арли, замок Оссирион, конец весны 979× × ×
– ...То, что вы затеяли, – безумие!
– Несомненно. Как сказал не помню кто, вопрос в том, достаточно ли это безумно, чтобы сработать.
Отредактировано Antares de Larida (2023-08-10 09:18:57)
красота от Chess
- Джованни… Защищайся!
Меч де Ларида просвистел, разрезая воздух. Он отступил, постукивая каблуками по гладкому камню плитки, что устилала пол в зеркальной галерее Альва, а затем вновь встал в позицию.
Противники сделали несколько шагов друг к другу. Их мечи скрестились, наполняя галерею тихим шорохом, как будто на улице прошел дождь.
- Продолжим… - голос Антареса был спокойным. Казалось, он только что взял в руки меч, хотя они фехтовали уже несколько часов. – Повторяю. Ты начинаешь с кварты. Вытяни руку, а дужки гарды держи горизонтально. Контррепост… Атака в темп… к атаке! Затем последовательность: финт, - Анти выписал клинком меча в воздухе замысловатую арабеску - двойной финт, - клинок вновь вывел узор, на этот раз еще более витиеватый – дополнительный шажок, удар. И сгибай колени!
Заключенные в роскошные рамы, зеркала, подобно калейдоскопу, бесконечно отражали позиции вооруженных танцоров. День выдался на удивление ясным для этого времени года. Окна в галерее были распахнуты, и ветер приносил с собой пропитанную морской солью прохладу. Оба противника давно уже избавились от курток, что теперь лежали у одной из стен на полу, и распустили шнуровку на вороте сорочек, чтобы ничто не сковывало движений.
Поединок продолжался.
- Герцог не простит вам убийство племянника, Ваша Светлость, - заметил Джованни, отражая удар меча Антареса и тут же попытавшись нанести свой, - А еще и граф де Хорхе… зачем было уродовать виконта? Умеете вы наживать себе врагов, монсеньор.
Его атака была успешно отражена и вот уже Джованни, после нескольких эффектных выпадов герцога де Ларида оказывается на земле, а клинок упирается ему в шею. Усмехнувшись, он двумя пальцами отводит меч маршала в сторону и оба смеются.
- Дамы говорят, шрамы украшают мужчин, - сквозь смех произносит Антарес, пожимая плечами и протягивая руку, помогая другу подняться. – Разве не это он сказал тебе, наградив вот этим?
Лицо Джованни, когда-то красивое настолько, что художники выстраивались в очередь, желая написать его портрет, было обезображено ужасающим шрамом, пересекающим все лицо от левого виска до самого подбородка. Данное украшение он получил пару лет назад в стычке с виконтом и его людьми, когда имел неосторожность возвращаться один от любовницы, на которую, как выяснилось, юный де Конти так же имел виды. Расправа над удачливым соперником, хоть и осталась тогда безнаказанной, не принесла Марко желанной победы. Дама осталась верна Джованни.
- Я всего лишь вернул ему долг… за тебя.
- Это был мой долг, - несколько обиженно буркнул Джованни, отлично понимая, что вряд ли когда-нибудь сумел бы его отдать.
- Глупости, - отмахнулся Анти, - У де Ларида хорошая память, и я не забыл, кто прикрыл мне спину два с половиной года назад на дороге в Арли…
Они никогда не говорили об этом. Герцог потому что не считал слова важнее дел, а Джованни потому что не считал, что сделал что-то особенное. Всего-то и прикрыл своего герцога и молочного брата.
- Продолжим? – спросил Анти. И они продолжили.
Наверное, не зря фехтование сравнивают с танцем. И там и тут важен такт, а их поединок напоминал менуэт. Джованни занял позицию терца: рука согнута, ладонь у правого бедра. Антарес ответил квартой: рука слева, ладонью вверх, дужки гарды в горизонтальном положении. Арлииц атаковал и тут же отступил назад, чтобы не оказаться в зоне досягаемости, чем вызвал одобрительную улыбку маршала. Всегда приятно видеть, что твои уроки не стали потраченным в пустую временем. Новая атака, на этот раз де Ларида. Джованни уклонился, чуть отведя в сторону плечо. А затем темп ускорился. Один менял положение руки, другой ноги, один делал выпад, другой отклонялся и тут же переходил в контратаку. Они кружили по галерее, а вслед за ними, повторяя каждое движение, двигались точно такие же пары – отражения в зеркалах.
Лязг оружия заполнял собой воздух. Повинуясь движениям фехтовальщиков, мечи выписывали в воздухе все новые и новые арабески. Шелест рубах создавал фон их дуэли, в то время как солнечные зайчики плясали на клинках.
Джованни вновь предпринял попытку атаки. Его меч со свистом пронесся перед мечом де Ларида, которому пришлось повернуться вокруг своей оси, чтобы избежать удара. Темные кудри упали на лицо маршала Белегаэра. Стальные глаза вспыхнули азартом. Впервые с тех пор, как они встали в позицию, Джованни смог продемонстрировать что-то стоящее и едва не задел его.
- Браво, мой друг! – воскликнул герцог Арли, отводя клинок противника движением кисти. Поединок начинал приносить ему удовольствие. Но едва лишь они вновь встали в позицию, как за окном послышался перестук копыт и чьи-то голоса. – Слышишь, Джованни? Может это вести из столицы, от Зари? Иди посмотри. – опуская меч, вопросил Анти, пока его «противник» поспешил к окну, дабы взглянуть на прибывших.
- Нет, мой герцог, это не гонец королевы, а принц Тристан со свитой, - сообщил он, выглянув в окно.
- Прекрасно, в компании кузена я не сойду с ума от тревоги, - обрадовался де Ларида, направляясь к стеклянным дверям ведущим из галереи на крыльцо. – Добро пожаловать в Арли, Ваше Высочество! – изящный поклон - Вы прибыли как друг или как посланник? Неужели Ваш венценосный брат передумал? В любом случае, позвольте сперва вас обнять, кузен!
Дожидаясь, пока Тристан спешится, Антарес заключил друга и кузена в крепкие объятия.
красота от Chess
Не один месяц Тристан пытался уговорить венценосного брата помочь семейству де Ларида вернуть трон, необоснованно захваченный несколькими поколениями ранее семейством де Монтойя. И, несмотря на то, что между Белегаэром и Адрариа были улажены все необходимые формальности, Тристан знал, что среди членов тайного совета имеется некоторое количество личностей, готовых выразить свое согласие с мнением принца. Но кто из них, увы, не хотел идти против Бастиана. Тот явно хотел прослыть слабаком, а не миролюбивым правителем, как он предпочитал себя называть. Даже тот дракон, завоеванный их отцом кровью и потом, сидел в пещерах Адрариа без дела, хотя Тристан мог бы взять его одного, чтобы навсегда установить власть кузена в южных землях. Но увы, совет не одобрит использование дракона без разрешения короля, а Бастиан уже высказал свое авторитетное мнение во всеуслышание.
В какой-то момент Тристан решил обратиться к их матушке, которая имела непосредственное отношение к роду де Ларида, надеясь, что, хотя бы она сможет убедить старшего сына в необходимости военной помощи Белегаэру. Но и вдовствующая королева отказала Тристану, сообщив, что ее дело – советы, а не вредительство. Поэтому со своим мнением принц остался один со своим мнением. Поняв, что может сделать только хуже, Тристан слегка прикусил язык, он уже долгое время не пользовался благосклонностью короля, так что не хотелось окончательно потерять доверие Бастиана, возможно, у него получится воспользоваться ситуацией немного позже. Узнав у личного секретаря короля, когда отправится гонец в Арли с ответом, Тристан взял с собой небольшой отряд, с которым часто путешествовал как по стране, так и за ее пределами, после чего отправился к Белегаэру.
Удача сопутствовала Лакруа: за ним не отправили погоню из королевской гвардии, а на границе войска Белегаэра, размещённые там испокон веков, просто поинтересовались, куда отправляется принц со свитой. Лакруа-младший ответил, что герцог пригласил его для охоты – неподалеку в его владениях был замечен жирнющий кабан, требующий особого внимания королевских особ соседнего государства. Пожелав принцу доброй охоты, они пропустили его, и Тристан поспешил к де Ларида. Он знал, что опаздывает и не сумеет догнать гонца, который наверняка не проходил мимо армии, стараясь избегать больших трактов. Отряд же двигался куда медленнее, чтобы не вызвать лишнего подозрения, даже при нем был лишь один знаменосец, как полагается принцу.
Прибыв к поместью, Тристан заметил обеспокоенных слуг, которые вышли взглянуть на отряд, но заметив герб дома Лакруа выразили свое облегчение. Не успел мужчина спешиться, как из дома вышел сам Антарес, чтобы поприветствовать гостя. Тристан в ответ обнял кузена, а от поклона поспешил отмахнуться.
- Успокойся, я здесь как частное лицо, а не «высочество». Мы едем чтобы поохотиться на кабанов. Или фазанов? Я не помню, мы импровизировали как могли, брат, чтобы люди де Монтойя не подумали о нас чего дурного.
Пока люди Тристана отводили лошадей в конюшни, сам принц отправился в дом с надеждой выпить прохладного вина, все же путь был не близкий. Но ответить на заданные вопросы все равно требовалось. И как лучше начать Лакруа не знал. Из него выходит скверный политик, куда хуже, чем вояка.
- Если бы Бастиан не держал своих слов, дорогой кузен, какой из него вышел бы король? Как вижу, ты уже прочел его ответ. Прискорбно, что ты узнал об этой новости из бездушного куска пергамента, а не лично. Но мой брат не хочет войны, предпочитая скупой мир. Ведь если твоя компания провалится, Адрариа будет находиться в состоянии войны с Белегаэром, но совершенно другое дело, если некий рыцарь инкогнито поддержит своего давнего друга в начинаниях, в частном порядке, так сказать. Я не вижу в этом ничего дурного, а ты?
спасибо любимой сестре
Не смотря на то, что маршал де Ларида, как и герцог де Ларида пользовался всеобщей любовью среди солдат и жителей Арли, он, положа руку на сердце, не мог бы похвастать большим количеством друзей среди дворянства Белегаэра. Безусловно, были те, кто брали на себя смелость назваться ему другом, являясь лишь приятелем. Были и те, кто, завидуя или ненавидя, все равно искали его расположения, рассчитывая тем самым оказаться ближе к трону, прекрасно зная об отношении королевы Сезарии к своему кузену и тому, что король исполнит любую просьбу супруги. И само собой, были те, кто не скрывал своей неприязни на его счет, полагая, что щенку некогда свергнутой династии слишком уж много позволено при дворе. Но вот друзья… Настоящих друзей у Антареса было совсем немного. Настолько, что все они уместились бы на пальцах одной руки. И большая их часть большая их часть приходилась ему родней. Де Ларида всегда держались де Ларида, даже если носили иную фамилию или были связаны иными обязательствами. То, что Тристан был теперь здесь служило тому ярким доказательством. Что же до Бастиана…
Обращение к старшему сыну Женевьевы де Ларида с просьбой о военной поддержке было для ее племянника шагом весьма спонтанным и отдающим авантюризмом, базирующимся на том, что де Монтойя, за время своего правления так и не сумели наладить отношений с Адрариа. Страны не враждовали, но и союзниками их назвать было сложно. За минувшие почти сто лет никто из древних династий не спешил раскрывать дружеских объятий для тех, кто оказался способен нанести удар в спину. Предавший единожды, предаст вновь.
С Адрариа же свою роль играло еще и то, что именно эта страна, ее правящая династия в свое время укрыла у себя беглую королеву Мерседес. Никто не преследовал несчастную женщину, в одночасье потерявшую любимого мужа и всех своих детей. Узурпатор и Орден не сочли ее угрозой, но угроза была в ней. Королеве удалось бежать унося во чреве младенца, последнего из де Ларида. Мальчик родился спустя восемь месяцев после гибели своего отца, короля Чезаре Пятого и получил имя Рензо, как тот, кому предстояло возродить не просто династию, но род де Ларида. И не приди тогда Лакруа на помощь матери и младенцу, не сохрани верность давнему союзу, у древнего рода самой Лат не было бы и шанса.
Что не говори, а де Ларида умели быть благодарными, и та дружба, что нынче связывала Антареса и Тристана, как и их родство, была ярким тому доказательством. Оставалось надеяться, что и Бастиан останется верен союзу и крови своей матери.
- Прискорбно, что ты, мой друг, должен изобретать повод пересекая границу земель, где родилась твоя матушка, - сетует Антарес, жестом приглашая кузена пройти в дом. – Кстати, как она? Должно быть считает меня беспутным и неблагодарным племянником, который не находит времени на то, чтобы ответить на ее нежные, заботливые письма. В последний раз мы виделись в день похорон моего отца. Молю Вас, Ваше Высочество, по возвращении, пасть в ноги прекрасной королевы Женевьевы, умоляя ее простить Вашего кузена, - на красивом лице отразилось искреннее раскаяние, которое, впрочем, быстро сменилось спокойным сожалением. - Ну, или просто, передай тетушке письмо. Я очень ценю ее заботу обо мне.
Миновав галерею, где Анти и Джованни упражнялись в фехтовании, герцог провел своего гостя в менее просторную, но более уютную залу, тут же пригласив присесть в одно из резных кресел.
- Джованни, вина! – велел Антарес молочному брату, что шел за ними. На его губах играла все так же радушная улыбка, с которой он встретил дорого сердцу друга, но в уголках глаз занозой засела грусть и тревога, которую, впрочем, он старался скрыть от Тристана. - Шевелись! Да поторопи там на кухне! Вели, чтобы расстарались для высокого гостя!..
- Уже бегу, милорд! – воскликнул Джованни, тоже включаясь в игру под названием «в Арли не ведают печали», но взгляды, коими обменялись двое мужчин явственно говорили, что истинные чувства Анти от Джованни не укрылись под напускной веселостью. Их первое поражение на том пути, что только начинался. Сколько их еще будет, этих поражений…
Усадив друга за стол, что весьма быстро наполнялся яствами и обещанным вином, сам Антарес отошел к окну. Упоминание о письме, что прислал ему Бастиан, заставило красивый лик герцога помрачнеть. Несколько минут он пребывал в молчании, вспоминая весьма сдержанный, но при этом однозначный ответ. «…То, что вы затеяли, герцог, безумие. Мой вам добрый совет, откажитесь от своих планов, повинитесь перед вашим королем и живите в мире…» Печальна участь королевства, коли король его раздает подобные советы.
- Ты настоящий друг, Тристан, - произносит маршал, все так же вглядываясь в пейзаж за окном. Он знает, что Сезария уже должна была достигнуть Вердена. Успела ли она обновить свои чары?.. Как же он ждал весточки от нее. – Наши короли, кузен, привыкли к миру. Но мир – это болезнь. Как проказа или оспа. Во времена правления де Ларида все были воинами. А теперь… Наша армия лишь тень себя прежней. Я это понял, когда стал маршалом. Де Монтойя очень повезло с твоим отцом, Трис, и братом, как и с тем, что Асхор больше занят обороной от набегов северян, чем собственными воинами. Орден Святого Пламени – единственная грозная сила в Белегаэре. И именно против него мне… - Анти оглянулся, почувствовав на себе взгляд кузена. - Нам придется сражаться. Да, мир – это болезнь…
красота от Chess
[indent] Легкая улыбка все же коснулась угрюмого лица Тристана. О вдовствующей королеве ходили легенды во всех трех королевствах, она умудрялась читать нотации не только родным детям, но и племянникам по ту сторону границы, которые носили ее же фамилию.
[indent] - Ее Величество радуется и здравствует, даже смерть не может подкосить ее. Поражаюсь терпению своей матушки, однако, пожалуй она единственная из всех Лакруа, кто в курсе моего небольшого путешествия на ее родину. - Тристан развел руками в сторону, дескать, ты сам, брат, прекрасно понимаешь - спорить с Женевьевой бесполезно, будет себе дороже, а совесть потом окончательно сгрызет. - Если твоя компания, брат, завершится успехом - сам приедешь и упадешь ей в ноги. Если потом не получишь венценосный пинок - вернешься обратно в Белегаэр живым и здоровым. - Тристан сам удивлялся тому, в каком добром расположении духа он находился. Наверное, сказывается отсутствие поблизости любимого братца, который частенько выписывал аналогичный венценосный пинок принцу за неподобающее поведение.
[indent] С превеликим удовольствием Тристан избавляется от плаща с небольшой частью доспехов, что были скрыты под этим плащом, и садится к столу, куда его ранее пригласил кузен. Вино - это конечно хорошо, но они оба понимали, с какой целью Тристан и его люди здесь на самом деле. Рано или поздно до придурков, что сторожат границу, дойдет, что принц слукавил, и отправился совсем не на охоту. И здесь главное, как и в любой войне, сработать либо на опережение, либо взять противника хитростью.
[indent] Заметив, как на лице герцога пропала такая же радушная улыбка, Тристан понял - их разговор сейчас перейдет в иное русло. К нему он тоже был готов. Пусть Лакруа-младший был далек от политики, он превосходно понимал, что может случится, останься Бастиан без наследника, а трон отойдет к... даже думать об этом не хотелось. Тристан не мог себе позволить отказаться от трона в пользу сестры, ведь тогда может иметь место объединение Асхора и Адрариа под одной правящей династией, и править эта династия будет уж точно не в пользу трона, что стоит в прекрасном Па-де-Кале.
[indent] - Позволь, кузен, все же с тобой не согласиться. Для тебя болезнь - именно этот мир, что стоит сейчас. И ты хочешь его исцелить своей рукой, установить те правила, что были раньше. Скажу тебе, как принц соседнего государства - я буду рад, если де Ларида вернут тот мир, пусть ценой войны и смерти де Монтойя, иначе может случится очередное восстание. Но я не понимаю, как может целое королевство пытаться избавиться от магии, от того дара, что оставили нам боги на этой земле. Я верю в твою правоту, иначе меня здесь бы не было, но прошу тебя об одном: если уж взял меч в руки - иди с ним до конца. - Тристан поднимается со своего стула и подходит к Антаресу, одобряюще положив руку ему на плечо, но затем с силой сжал его. - Тяжело, чувствуешь? А будет еще тяжелее, когда придется подписывать приговоры о смертной казни. Поверь мне, Антарес, я знаю, о чем говорю. - Регентство давалось Тристану не просто. Может быть именно поэтому он сбежал с солнечной Адрариа в эту страну, ища приключений и возможности помахать чем-то иным, чем пергаментом с пером. - Иногда перо бывает тяжелее меча в сто крат. - Но буквально через секунду лицо Лакруа снова просияло. - Видишь, брат, каким мудрецом я стал. Помяни мое слово, если я стану королем, я соглашусь иметь дело только с представителями де Ларида на троне Белегаэра, и ни с какими другими. Ты прав, мои брат и отец люди мудрые, но осторожные. Риск никогда не входил в число их качеств, а у меня да.
[indent] Принц возвращается к столу, накладывая к себе в тарелку побольше мяса, а потом тоже самое проделывает с тарелкой кузена, жестом приглашая того присоединиться к трапезе.
[indent] - Ну же, кузен, я уверен, что на голодный желудок ты и меч-то поднять не сможешь. Давай подкрепимся, выпьем, обсудим за столом прекрасных дам, за которых мы будем биться на рыцарских турнирах, а потом продолжим говорить о делах. О моих... компаньонах не переживай - они найдут твою кладовую и опустошат ее быстрее, чем ты вспохватишься.
спасибо любимой сестре
— Но, Но! Быстрее! — рычит Пабло, изо всех сил подгоняя коня. Скакать по узким лесным тропинкам и так достаточно непросто, но передвигаться по большим дорогам он позволить себе просто не может. К счастью, его отсутствие во дворце вряд ли успели заметить: он в пути всего несколько часов, а учитывая его привычку сутками пропадать на конюшнях, вряд ли кто-то хватится его так быстро. Однако это совсем не значит, что можно не спешить.
Ортиз служил королевским конюшим вот уже двенадцать долгих лет. Пост его, между тем, был лишь удачным прикрытием, позволяющим оставаться при дворе, а значит подле своей возлюбленной, по совместительству жены старшего брата, Каталины. Остальное Пабло интересовало мало, политические дрязги и интриги никогда не были предметом его интереса. В отличие от семейных уз и межличностных людских отношений. И пусть де Монтойя не сделали лично ему ничего плохого, даже наоборот, по их милости он мог спокойно разгуливать при дворе, получая хорошее жалование и занимаясь очень увлекательным делом, просто молча наблюдать за происходящим он никак не мог.
Наверное, все дело снова было в Каталине. Ее служба королеве Сезарии и их родство, открывшее самому Даниелю множество секретов семейства де Ларида, постепенно заставили и самого Ортиза проникнуться к их истории, сделав его верным свергнутому семейству человеком. И пусть он не проявлял в этом вопросе активности прежде, да и возможностей для этого не представлялось, сейчас у него попросту не оставалось другого выбора.
Волнение за Каталину, вовремя успевшую вывезти детей схваченной королевы из столицы, заставляло его сердце колотиться с бешеной скоростью. Карета, пусть и окруженная его личным небольшим войском, не могла сравниться по скорости с резвым, маневренным скакуном Пабло, но и времени на то, чтобы дожидаться их, у мужчины не было. На счету была каждая минута, после обвинений, представленных королеве Сезарии, никто не мог предугадать, сколько времени ей осталось.
Они договорились, что Каталина подаст ему знак, чтобы после того, как Пабло сообщит новость Антаресу, они знали, где искать ее и детей. И хотя что это будет за знак, они обсудить не успели, Ортиз младший не сомневался в способностях своей возлюбленной, зная, что ее ум и магический дар не подведут ее в минуту настоящей нужды.
Когда лес вокруг мужчины наконец поредел, а потом и вовсе расступился, перед ним на холме показался замок Арли. Коня, что уже кажется держался из последних сил, Пабло жалел, однако позволить ему замедлиться не мог.
— Давай, давай, мой хороший, не подведи. Еще чуть-чуть, и мы достигнем цели! —
Пабло привык разговаривать с лошадьми. Конечно, он знал, что они его не понимают, и способны запомнить лишь звучание нескольких наиболее распространенных слов. Однако так ему самому почему-то становилось легче, будто подбадривания коня помогало ему самому поверить в успех своего дела.
Пригнав скакуна к самому входу, не обращая внимания на стражников, что явно не были в восторге от подобного появления пускай и знакомого, но все-таки чужака, Даниель соскочил с коня, передав поводья подбежавшему слуге и, велев тому хорошенько о нем позаботиться, поспешил по лестнице вверх, к большим входным дверям. Дорогу ему, однако, преградил дворецкий.
— Где герцог? — переводя дыхание, потребовал ответа Пабло, но медлительный слуга явно не собирался так быстро идти на контакт.
— Милорд, позвольте мне доложить о вас герцогу де Ларида. Я уверен, что он..—
Договорить ему Пабло не дал. Схватив пожилого мужчину за ворот, Ортиз рывком притянул его к себе, нависая над ним и яростно выдыхая слова прямо ему прямо в лицо.
— Если ты лично хочешь быть повинен в смерти королевы Сезарии, то мы можем и дальше стоять здесь и вести милые беседы! Или по-твоему я просто так загнал свою лошадь, пока мчался сюда? —
Помедлив еще секунду, Пабло отпустил явно испугавшегося такой резкости мужчину, однако действие его принесло свои плоды. Молча кивнув в ответ, слуга отворил двери, быстрым шагом направившись туда, где находился его господин, то и дело оглядываясь, чтобы проверить, поспевает ли Даниель следом. Благо, двухметровый рост и длинный ноги позволяли тому не просто поспевать, он бы уже давно перегнал дворецкого, если бы тот не показывал ему дорогу. Наконец замедляясь, слуга жестом указал на двери в конце коридора, после чего и вовсе остановился, явно нуждаясь в минутке, чтобы перевести дух. Пабло же не останавливаясь прошествовал мимо него, резким толчком отворяя перед собой двери, и буквально врываясь в залу, где за столом сидел маршал де Ларида и, к большому удивлению Ортиза, его старинный друг, Тристан Лакруа.
Однако на приветствия и учтивые знаки уважения не было времени. Остановившись перед столом, где оба мужчины кажется были взволнованы его появлением, Пабло выпалил, чувствуя во рту привкус крови от давно уже сбившегося дыхания.
— Королева Сезария арестована по приказу Фердинанда. Ее обвиняют в колдовстве и измене. —
Схватив со стола чарку то ли с водой, то ли с вином, Пабло залпом осушил ее, стараясь запить отвратительный металлический привкус и хоть немного привести в порядок дыхание. Несколько раз шумно выдохнув, он уже медленнее опустил чарку на стол, уперевшись взглядом в сидящих напротив него мужчин.
he was her w a r m t h
s h e was his p e a c e
Вы здесь » SANGUIS ET VINO » Оглядываясь назад » [начало весны 979] То, что вы затеяли, – безумие
