5 февраля 988 года.
Зима в этом году выдалась хмурой и слякотной. Свинцовое небо нависало над раскисшими, от непрекращающихся вот уже несколько дней дождей, дорогами. Даже по главному тракту было не просто проехать, что уж и говорить о проселочных дорогах, где кони вязли в грязи по щиколотку, а кареты застревали так, что пассажирам приходилось либо дожидаться помощи местных, либо выбираться пешком, что тоже было весьма затруднительно. В такую погоду приятнее всего остаться дома у жаркого очага, а не пускаться в путешествие по раскисшим дорогам. Чавкающая грязь под ногами, воронье в низком небе, мокрые деревья на обочине и мерзкий моросящий дождь – все это напрочь решало прогулку по тракту хоть какой-то привлекательности.
Подняв повыше меховой воротник, и плотнее укутавшись в подбитый мехом плащ, Кайден прислонился к стволу векового дуба, молча взирая на своих визави. Трое мужчин, то и дело, переглядываясь между собой, ждали его ответа, с которым, судя по напряжению, застывшему на их лицах, герцог явно затягивал. Облегчать их участь Бушар не спешил. В конце концов, это они пригласили его на эту встречу. Они выбирали место и это он им нужен, а не наоборот. Так что потерпят, никуда не денутся. Тем более что они предлагают ему не увеселительную поездку на охоту, а вполне себе полнокровный (во всех смыслах) заговор.
- Ну, так что, герцог? – барон Анже, красавец, вояка и похабник, каких свет не видывал, смотрит на Кайдена с явным раздражением. Во взгляде его мутно зеленых глаз отчетливо читается что-то вроде «ну хватит ломаться, точно девка». – Здесь чертовски холодно и сыро, дайте уже ответ и покончим с этим!
- Ваша торопливость, барон, когда-нибудь вас погубит, - фыркает на него граф Гатал. Он, безусловно, разделяет нетерпение Анже, но имеет куда более тонкий ум, чтобы не спешить там, где спешка может лишь навредить. И переговоры с герцогом Аркелльским как раз тот случай. Кайден усмехается про себя, наблюдая за этими двумя. Помилуй Боги, они напоминали ему двух лисиц, пытающихся поделить курятник и придушить петуха, прося в этом помощи у сторожевого пса. Вот уж два идиота. – Не хотелось бы торопить Вас с ответом, друг мой, но барон прав. Этот проклятый дождь…
- Не я выбирал место для встречи, - наконец нарушает молчание Бушар, стряхивая с воротника дождевые капли. – Что же до Вашего предложения… хм… Заговоры дело столь же рисковое, столь прибыльное в случае успеха. Я понял Ваши мотивы, Ваши планы, но мне то что с этого? Король мне благоволит. Наша с ним ссора пустяк, он вскоре обо всем забудет и вернет меня ко двору. Мое герцогство процветает и причин роптать на Тристана Лакруа у меня нет. Смею ли я надеяться, что в случае Вашего успеха, сохраню все то, чем владею?
- Даю Вам в этом слово, генерал, - произнес граф Гатал, на вкус Кайдена, с излишним пафосом.
- Хорошо, - кивает колдун, переводя взгляд на третьего из мужчин, что до сих пор хранил молчание. Бордан Ришар, герцог Эвре, дядя графа Гатал. Они знакомы с самого детства Бушара и он готов биться об заклад, что именно этот старик, все еще крепкий как вековой дуб и хитрый как матерый лис, и есть идейный вдохновитель и предводитель заговора с целью свержения Тристана с трона. И именно к нему обращены теперь слова Кайдена, потому что только с его согласия сделка может быть заключена. – Но сохранив то, чем владею, я бы хотел также и кое-что получить.
- Назовите Вашу цену, Бушар…

10 февраля 988 года
- Неужели нельзя было найти проход почище? – ворчал за его спиной один из заговорщиков, недовольно морща нос. Эти люди собираются пустить кровь своего сюзерена, но при этом сетуют, что для этого пришлось испачкаться в грязи. Кайдену стоило труда не фыркнуть на подобную избирательную брезгливость.
- Вот господа, повяжите на лица, - велел он, протягивая своим «подельникам» белые тряпицы смоченные уксусом. – Не розы, но поможет отбить сточную вонь.
Ключ повернулся в замке легко и почти бесшумно, несмотря на поедающую замочную скважину ржавчину. Кайдену пришлось позаботиться об этом заранее, лично убедившись в том, что и решетка, прутья которой не уступили бы в толщине морскому канату, и замок не станут для них задержкой. По самому пути они с Тристаном также прошли, каждый со своей стороны. Ничто не должно было помешать заговорщикам достигнуть цели.
Он вел их по лабиринту уверенно, время от времени оглядываясь, словно проверял, что они не отстали и, указывая им на места, что, по его мнению, могло быть опасно. Несколько раз они натыкались на запертые решетки, и тогда заговорщикам приходилось ждать, пока Кайден отопрет очередной замок. Канализация казалась необитаемой, но они не теряли бдительности, при каждой задержке внимательно следя за многочисленными ответвлениями тоннелей. Бушар и Лакруа рассматривали вариант перебить эту свору здесь, но сошлись во мнении, что от живых и пленных будет больше толку.
- Почему ваш сын, герцог, не с нами? – спросил Кайдена барон Жуэре, пока герцог возился с очередной решеткой. – Разве юному графу де Рэ не надлежит быть подле отца в момент его триумфа?
- Как Вы верно заметили, барон, Арно еще юн и, как следствие, горяч, – спокойно отозвался Бушар, даже не удостоив собеседника взглядом. – Дела такого рода не терпят юношеского задора. Вы, насколько я могу видеть, тоже не прихватили с собой сына.
- Помилуйте Боги, герцог, моему Артуру всего десять лет.
- Я в его возрасте уже был герцогом, надеюсь, что ваш сын не станет бароном, - усмехнулся Кайден, отпирая последнею из решеток, что должна была преградить ем путь в замок. – Теперь прошу тише, господа, мы почти пришли.
Ступени, что вели наверх, были влажными и кое-где настолько разрушились, что на них было опасно ступать. Не проделай Кайден этого пути, сейчас бы, наверняка, сломал себе шею, оступившись на одной из них. За его спиной то и дело слышались проклятья и тихая ругань. Деревянная дверь скрипит несмазанными петлями, когда двое мужчин (одному она не поддается) открывают ее, дабы войти в просторное помещение, мало чем напоминающее обещанные королевские покои. Заговорщики обращают взгляды на Бушара, то тот лишь невозмутимо кивает в сторону противоположной двери, легче чем ожидалась закрывая ту, в которую они вошли.
- Господа, Вы всерьез полагали, что Их Величество изберет для себя покои рядом с входом в канализационные туннели? – фыркает Кайден, направляясь к нужной двери. – Вы хотели, чтобы я провел вас в замок, и я провел вас. За этой дверь то, зачем Вы сюда пришли. Король.
Он отпирает дверь и шагает в полумрак первым. Заговорщики сомневаются, но все-таки следуют за ним, отлично понимая, что зашли уже слишком далеко, да и другого шанса не представится. Но стоит им только перешагнуть порог и прикрыть за собой дверь, яркий свет заливает комнату, а их окружает стража, готовая спустить стрелы с тетивы. Кайден стоит рядом с Тристаном. На его лице уже нет уксусной тряпки, а в руках бокал вишневого вина.
- Ах ты лживый ублюдок! – рычит барон Жуэре, в то время, как граф Гатал смотрит на него столь тяжелым взглядом, что окажись легенды о Василисках в его землях правдой и Бушар давно бы уже упал замертво.
- Осторожнее в словах, барон, - усмехается Кайден, устало опускаясь в кресло. – В чем Вы можете меня упрекнуть? Вы просили провести вас в замок, и вот вы в замке. – Он обводит комнату театральным жестом. - Вы хотели видеть короля, он перед Вами, - еще один изящный жест, на этот рад в сторону Тристана. – Так что возьмете свои обвинения назад, сударь.
- Подлый мерзавец! Предатель!
- Предатели здесь Вы, а не я, господа... - парировал Кайден, делая еще один глоток вина, лишь краем глаза успев уловить движение, с которым барон Жуэре выхватил из-за пояса кинжал и бросился вперед, пока его сотоварищи попытались навалиться на охрану. Клинок хищно сверкнул, целясь в грудь герцога, аккурат в сердце. Не успей Кайден повернуться, верно упал бы замертво от полученного удара. Тело пронзила знакомая боль, когда клинок вошел в плоть в области плеча.

Подпись автора

ava sebastnne

Они с Тристаном не сразу сумели понять друг друга, что ж говорить о том, чтобы стать друзьями. Поначалу, в детстве, когда Кайден только приехал ко двору своего дяди, короля Якоба, он не стремился к общению с кузенами, хотя Сабас и пытался втолковать своему воспитаннику, что подобное будет ему на пользу. И дело было не только в том блестящем будущем, которое ожидало наследника герцога Аркелл, но и в настоящем. Ему нужны были друзья. Нужны были те, кто сумел бы пробиться сквозь стальной кокон выпавших на долю юного герцога бед. Справедливости ради отметим, что и кузены не слишком старались, единожды ощутив на себе ершистый характер Кая. Но потом… Потом был лес и волчья яма, и два мальчишки проведших в ней ночь, потому что один при падении поранил ногу, а второй наотрез отказался его бросить. Их с Тристаном нашли лишь к полудню следующего дня. Голодные, измотанные, замерзшие так, что едва могли говорить, и даже дышать выходило с трудом. Они оказались в той яме кузенами, которых связывала лишь кровь, и именно там они стали союзниками и друзьями, что за прошедшие годы не раз доказывали верность связавшей их дружбе.
Вот и теперь, пока стража оказалась занята остальными заговорщиками, Тристан пришел на выручку Каю, над которым нависла вполне реальная опасность в виде занесенного для второго удара кинжала барона Жуэре. Хищно сверкнуло лезвие, ловя отблеск свечи, брызнула кровь, и, схватив горло обеими руками, барон пошатнулся и пал на колени. Захлебываясь кровью, он поднимает голову, глядя на короля, словно, пытаясь что-то сказать, но вместо слов выходило лишь бульканье.
- Я опять твой должник, - тихо бормочет Кайден, зажимая рану на плече ладонью.
Подле герцога тут же оказался придворный маг, настойчиво предложив свои услуги. Что ж, дальнейшее уже от Бушара не зависело. Теперь Тристан должен был и сам прекрасно справиться, тем более что стража, проморгав нападение Жуэре, сочла за благо с остальными заговорщиками не миндальничать, а то ведь следующим под их клинок, чего доброго, мог угадить и король. Кивнув, Кай послушно позволил усадить себя в кресло, дабы магу было удобнее.
- Вижу дальше Вы, мой король, и без меня прекрасно справитесь, - произнес генерал, кивнув на настоятельное предложение мага обработать его рану в его кабинете, где было все необходимое. – Позволь мне в таком случае последовать совету твоего лекаря.
Получив разрешение, Кайден покидает комнату в сопровождении мага. Он успевает позаботиться о своем плече, а так же смыть с себя вонь сточных канав и кровь барона Жуэра, когда в окно его покоев, пронзительно крича, начинает биться птица. Он узнает ее клекот и спешит отворить ставни, впуская золотого ястреба в комнату. Тот мечется под самым потолком, но вскоре, послушный воле хозяина, опускается на протянутую руку, словно на насест. К лапке птицы было привязано письмо, прочтя которое, Кайден не помня себя от тревоги и гнева, поспешил к королю.
- Тристан! – крикнул он, врываясь в покои, от волнения совершенно позабыв о придворном этикете, но обнаружив, что кузен не один, тут же спохватился. – Прошу прощения, Ваше Величество… Боюсь, мое дело не терпит отлагательств. Мне необходимо Ваше разрешение допросить заговорщиков и не завтра утром, а сегодня… сейчас, - видя удивление, отразившееся на лице кузена, Бушар подошел к Тристану пойти в плотную и протянул тому полученное письмо. – Это от Сабаса, - произносит он так тихо, что расслышать генерала мог только король. Голос его дрожал от плохо сдерживаемого гнева, а может от страха, но не за себя. Кайден Бушар мало чего боялся в этой жизни. Но… - У них мой сын, Трис. У них Гаспар.
В покоях повисает напряженное молчание. Кай чувствовал, как его бьет мелкой дрожью от тревоги за сына и злости по отношению к его похитителям и к себе. Да, именно к себе, потому что он должен был предусмотреть, что люди, задумавшие и спланировавшие заговор против короля, окажутся не полными идиотами и сумеют сообразить для себя страховку на тот случай, если дело провалится. Что они намерены сделать с его сыном? Где могут его держать? И что, по их задумке, должен будет сделать он, дабы вернуть Гаспара домой живым и невредимым, дабы его мать не умерла от горя, обвиняя мужа во всем... Подумав о Мерите, Кай едва не взвыл в голос. Дети… Их дети были едва ли не единственным, что объединяло супругов Бушар. В его любовь она не верила, как и в то, что она единственная женщина, которая по-настоящему ему нужна, но знала, что он хороший отец. И вот, пожалуйста, их девятилетний сын в плену у заговорщиков.
Но почему именно Гаспар? Он не наследник, и не любимец отца. Кайден безмерно любит всех своих детей, но логичнее было бы похитить Арно, как наследника и отцовскую гордость. Вот только Арно, как и Лионель уже не птенцы, они способны дать отпор, ведь оба служат оруженосцами и, как аристократы, имеют право носить при себе мечи и кинжалы. В отличие от королевских пажей.

Подпись автора

ava sebastnne