SANGUIS ET VINO |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » SANGUIS ET VINO » Оглядываясь назад » [осень 978] Если ты в пекло, я — за тобой
Если ты в пекло, я — за тобой
Каталина де Ортиз и Пабло де Ортиз
осень 978 года, герцогский замок де Ортиз и его окрестностиДождь из пепла льётся из глаз
Чёрная бездна смотрит на нас
Дальше не будет дороги другой
Если ты в пекло, я — за тобой
he was her w a r m t h
s h e was his p e a c e
[indent] Наверное, лишь спустя полгода после родов, до Каталины дошло простейшее осознание того, что им с Даниэлем следовало быть более осторожными, и уж точно не заводить ребенка в тот момент, когда герцог, истинный муж Каталины в глазах общества и богов, был болен. Как бы Каталина не делала вид, что заботится и нем, и проводит с ним ночи, все это выглядело подозрительно. Особенно, если посмотреть на Филиппа. Спустя три года мальчик приобретал все больше черт Даниэля, а Кристоф лишь смеялся, как сильно походил мальчик на свою бабку. Для Каталины смешного было мало, пусть муж признавал каждого ребенка, что рожала его супруга, герцогиня с каждым годом видела все больше недовольных взглядов прислуги. Не исключено, что в ее отсутствие они пытались убедить Его Светлость в том, что герцогиня изменяет ему, вот только доказательств этому не имелось: в столице Каталина практически не отходила от своей двоюродной сестры-королевы, а по ночам ложилась и вставала в гордом одиночестве. Их встречи с Даниэлем были абсолютно конфиденциальны и проходили за семью замками, даже Сезария не была уверена, в какие из ночей Даниэль был с ней.
[indent] Но с прогулки Каталина все равно вернулась в добром настроении. Малышка довольно что-то лепетала у нее на руках, а Филипп игрался с подолом платья своей матери, пытаясь сбросить с подола осенние листья, не наступив на него. На втором этаже к Каталине подходят две служанки - одна уводит Филиппа переодеться, а вторая берет на руки Марселу, и вместе с ней они отправляются в детскую. Каталина хоть и привыкла самостоятельно переодевать своих детей, но от помощи никогда не отказывалась. Служанка подавала госпоже чистые пеленки, когда та заметила, с какой нежностью и любовью смотрит девушка на малышку. Казалось бы - ничего особенного, но этот взгляд почему-то совсем не нравился Каталине, внутри нее зарождалось какое-то неприятное чувство, будто эта служанка хочет что-то сделать с Марселой. Захотелось ударить ее по рукам, оттолкнуть от девочки, но та отходит сама, правда, не в полной тишине, как это всегда было прежде.
[indent] - Миледи Марсела так прекрасна, как ангел. Вся в Вас, госпожа. - Каталина было выдохнула с облегчением - ничего такого не случилось, служанка просто решила лишний раз услужиться перед герцогиней, но на этом всё не закончилось. - Правда черты лица, как у ее настоящего отца.
[indent] Мир тут же обрывается в глазах Каталины. Она старается сохранить спокойствие, как ее прежде учили, чтобы не дать волю всем чувствам сразу. Может, это она что не так поняла, да услышала. Но все же в голосе Каталины можно было услышать холодок.
[indent] - Что, прости?
[indent] - Господин Пабло. Он же отец Марселы и Филиппа? Мальчик так похож на него, просто необычайно. Но я Вас понимаю, герцог стар, а Пабло куда красивее, он молод и обходится куда лучше своего брата. - Возможно в ней говорила ревность, ведь до того, как король женил Даниэля на своей родственнице, каждая прислуга в доме, имеющая еще не обвисшую грудь, жаждала провести хоть одну ночь с ним.
[indent] - Тебе показалось. Его Светлость признал всех своих детей. Филипп просто имеет сходство с его матерью, которая также является матерью милорда Даниэля. - Каталина поздно сообразила, что ей следовало бы называть любовника именем, общепринятым в этом доме, но спохватилась слишком поздно.
[indent] - Нет, миледи, это же очевидно. - Служанка тем временем продолжала выкапывать себе могилу. - Герцог стар, и немощен, он давно не способен к деторождению, зато Пабло - его брат, и может он просто не видит в этом ничего дурного, ведь его род будет всё равно продолжен, пусть и через бастардов собственного брата.
[indent] В голове Каталины раздается щелчок, будто открылась та часть ее сознания, которая прежде находилась в потайной комнате, за огромным замком. Она делает несколько шагов в сторону служанки, оттесняя ее подальше от колыбели. Когда Каталина проходила мимо дочери, девочка стала ворочаться, герцогиня даже услышала ее всхлипы - малышка всегда хорошо чувствовала настрой своей матери.
[indent] - Еще раз произнеси это слово. Назови моих детей бастардами. - На самом деле этого не требуется. Каталина поднимает руки вверх, и с каждым сантиметром на кончиках ее пальцев загорается пламя. Глупая девка успевает лишь вскрикнуть - Каталина затыкает ей рот ладонью, и пламя врывается в ее внутренности, а чтобы не посмела сопротивляться - второй рукой удерживает ее за затылок. Почти наверняка остатки ее мозга превратились в печенное яблоко моментально, но Каталина успокаивается лишь тогда, когда тело служанки падает к ее ногам. Отрезвляет герцогиню лишь крики Марселы, и Каталина испуганно отступает от тела девушки, пока не утыкается спиной в угол, и без сил опускается на пол, не чувствуя, как по щекам стекают слезы. Прежде Каталина никогда не убивала, пусть и грозилась это сделать. Она всегда ценила человеческую жизнь, но сейчас, буквально собственными руками, она сделала из самой себя монстра.
Сегодня Пабло поднялся даже раньше, чем взошли первые солнечные лучи, пробуждавшие мир от ночного сна. Вместе с братом он должен был отправиться на охоту, а для этого встать требовалось в самую рань, ведь герцог Витогии любил насладиться процессом без лишней спешки и суеты. Сам Даниэль, стоит признать, к охоте был скорее равнодушен, а уж перспектива остаться в замке, наедине с Каталиной, пока старший брат развлекается где-то в соседнем бору, и вовсе прельщала его неописуемо. Однако отвертеться от настойчивых уговоров герцога не получилось, и чтобы не вызывать лишних подозрений, де Ортизу пришлось натянуть веселую улыбку, позавтракать молочной кашей, которую так любил Кристоф, и оседлать своего коня, направляясь вместе со свитой герцога в недалекий лес, где по уверениям одного из советников развелось много диких кабанов.
Осень уже успела вступить в свои полные права, и лиственный лес обрел множество диковинных красок. Пабло подумал, что хотел бы оказаться здесь с Каталиной и детьми, хотел бы показать им все великолепие этого готовящегося к зиме мира, однако такая роскошь была ему недоступна. Здесь, вдали от столицы, им приходилось быть особенно осторожными, ведь верные Кристофу люди снуют тут повсюду, и попадись им на глаза что-то сомнительное, они не постесняются доложить об этом стареющему герцогу, чья молодая жена и без того подозрительно плодовита.
— Когда ты отбываешь в столицу? — спросил Кристоф будничным тоном, когда процессия замедлила свой ход, и кони неспешно зашагали по лесной дороге в ожидании нужного сигнала.
— Пока не знаю. — пожал плечами Пабло, решивший не загонять себя в рамки. Там, при дворе, ему было скучно и тоскливо, когда Каталины не было рядом, и он совсем не стремился возвращаться туда раньше, чем наступит такая необходимость. — А что, я уже успел тебе надоесть? — губы Даниэля расплылись в широкой улыбке, а герцог, немного опешив от неожиданного вопроса, увидев улыбку брата и сам заулыбался в ответ.
— Ну что ты, брат, разве такое возможно? Мне весьма и весьма приятно твое общество. — Немного помедлив, де Ортиз добавил: — Думаю, где-то через месяц, когда у Каталины пропадет молоко, она и сама захочет вернуться ко двору. Вы могли бы поехать вместе, если конечно ты пожелаешь так задержаться дома. —
Возможно, будь Пабло склонен к подозрениям, он бы счел это предложение чем-то вроде проверки или даже обвинения, что одураченный муж высказывает любовнику своей жены, намекая на их связь. Однако де Ортиз был не из тех, кто склонен к паранойе, да и брата своего он знал лучше, чем кто-либо, и прекрасно понимал, что Кристоф не стал бы играть в подобные игры. Даже если его старший брат и подозревал что-то, он совершенно очевидно старался не думать о подобном, понимая, что как бы то ни было, а ситуация все равно складывается в его пользу.
— Чтож, возможно так и следует поступить. По крайне мере, так я смогу проследить, что твоя супруга доберется до королевского дворца в целости и сохранности. — невозмутимо ответил Пабло, и старший брат согласно кивнул в ответ на это заявление. Не смотря на то, что Кристоф не знал о магических способностях Каталины, ведь знание это требовало строжайшей секретности, потому что в королевстве промышлял Орден, и его щупальца были разбросаны плотной сетью даже в самых неожиданных местах Белегаэра, он понимал, что дорога может быть опасной для любой дамы. И пусть он не мог понять всей глубины сказанного братом, а отрицать его слова было бы попросту глупо.
— Ты прав, ты прав. — задумчиво произнес герцог, а после, немного помедлив, вдруг спросил. — Думаешь, она там счастлива? —
Пабло удивленно вскинул брови, бросив на брата недоверчивый взгляд. Кристоф не был злым человеком, и к своей молодой супруге относился вполне терпимо и уважительно, однако любви и искренней заботы между ними не было, и Даниэль не мог даже предположить, что такие вопросы могли родиться в лысеющей голове старшего брата. Однако отвечать стоило весьма осторожно, чтобы не навлечь на себя лишних подозрений.
— Откуда вдруг такие мысли, брат? — спросил мужчина, попутно убирая с гривы своего коня запутавшуюся в ней веточку. — Да и что я могу думать по этому поводу…мы с ней хоть и при одном дворе, но видимся не часто, а общаемся и того реже. —
Кристоф вздохнул, поджав тонкие губы.
— Не знаю, мне просто кажется, что она сбегает туда из-за меня. Что жизнь со мной здесь, в Витогии, ей на столько невыносима, как бы я не старался ей угодить, что она оставляет своих детей и уезжает в столицу, лишь бы не видеть меня. —
Признаться честно, Пабло не был готов к такому разговору. Они с братом редко делились своими переживаниями, ведь с самого детства их отношения были далеки от близких и любовных. И он многое мог бы сказать стареющему герцогу относительно его переживаний, но…не стал. Обижать брата ему не хотелось, достаточно было того, что он спит с его женой, к тому же излишняя осведомленность могла бы выдать тайну, что они с Каталиной так старательно охраняли. Потому Пабло вновь задумчиво нахмурил лоб, мысленно подбирая правильные слова.
— Она молода, брат, думаю, тебе стоит помнить об этом. Конечно там, при дворе, под боком у королевы ей куда веселее, чем здесь с тобой. Однако если хочешь знать мое мнение - твоей вины тут нет, и стараться тебе вовсе нет никакой нужды. Она не бежит от тебя, она идет навстречу приключениям, в том виде, в котором они доступны молодой герцогине. Прийдет время, и она вернется, вот увидишь. —
Встретившись с братом взглядом, Пабло даже улыбнулся уголками губ. Он был доволен собой, ему казалось, что он отлично справился с внезапно сложившейся ситуацией, а потому настроение его было приподнятым даже не смотря на ранний подъем.
— Ну все, хватит разводить нюни! Мы же не за этим сюда приехали. — скомандовал де Ортиз младший, и чуть пришпорил коня, поднимая его в рысь и направляя вперед, туда, где псари должны были уже напасть хоть на какой-то след.
Вернувшись в замок, Пабло все так же находился в приподнятом настроении. К его собственному удивлению, охота прошла весьма успешно, и даже он, не питавший страсти к собственноручному убийству живых существ, получил на ней удовольствие. Однако мысли о Каталине не оставили его, потому, дождавшись пока Кристоф отправится в баню, сам мужчина направился в комнаты своей возлюбленной, где она, судя по словам камердинера, находилась вместе с их новорожденной дочерью, которая естественно считалась дочерью герцога и герцогини. Впрочем, Пабло не жаждал признания, и тот факт, что дети его официально считались детьми Кристофа, не сильно его волновал. Он знал, что сделает все, что будет в его силах, чтобы защитить и воспитать их, и этого было вполне достаточно.
Отворив двери в комнаты Каталины, привычно сдерживаясь, чтобы не сказать лишнего в случае, если она не одна, мужчина с улыбкой шагнул в покои и застыл, так и оставшись стоять с широко распахнутыми глазами. Благо, дверь в спальни герцогини была тяжелой, с резными коваными элементами, потому закрылась за Ортизом сама, скрывая от посторонних глаз то, что им видеть явно не следовало.
Проходит с пол минуты прежде, чем Пабло приходит в себя. Встречаться со смертью ему доводилось множество раз, и вид покойников его не страшил, однако сейчас он попросту не ожидал застать подобное в спальне возлюбленной. Перешагнув через обгоревшее тело служанки, он подходит к кроватке, где истерическим плачем заходится Марсела, и поднимает ее на руки, прижимая к груди и тихонько баюкая ее хрупкое тельце. Мысленно он благодарит богов, что плач ребенка не привлек к этим комнатам ненужного внимания, а после, отворачивая дочь от страшного зрелища, сам переводит взгляд на бездыханное тело молодой девки, что лежит на полу, раскинув руки и ноги в совершенно неестественной позе. Здесь не обошлось без магии, это совершенно очевидно.
Оборачиваясь на Каталину, сидевшую на полу, обхватив свои хрупкие коленки руками, Даниэль почувствовал, как его сердце болезненно сжалось. Подойдя ближе, он присел на табурет напротив жены, продолжая легонько покачивать притихшую крошку Марселу в своих огромных по сравнению с ее тельцем руках.
— Ты в порядке? — спросил он у жены своего брата, понимая, что вопрос этот в контексте увиденного звучит немного странно. И все-таки он хотел убедиться, что Лина не пострадала. Ведь одним богам известно, что здесь произошло.
Отредактировано Daniel Pablo de Ortiz (2023-12-23 13:11:58)
he was her w a r m t h
s h e was his p e a c e
Вы здесь » SANGUIS ET VINO » Оглядываясь назад » [осень 978] Если ты в пекло, я — за тобой
